Край Основания [Академия на краю гибели] - Айзек Азимов

Конечно, жители Терминуса, в большинстве своем, недальновидны, но глупость не смахнешь как крошки со стола движением руки. Он поступит лучше: осуществит великий прорыв и когда-нибудь о нем будут вспоминать как о величайшем пионере.

Разумеется это означало (Пилорат был достаточно честен и самокритичен, чтобы не отрицать очевидное), что он и сам устремлен в будущее – будущее, в котором его ждет слава, как Хари Селдона. В сущности, он может стать даже заметнее. Ведь работа над ясно обозримым, пусть и тысячелетним будущим, не может сравниться с изучением далекого двадцатипятитысячелетнего прошлого.

И этот день настал.

Мэр сказала, что его день придет после появления изображения Хари Селдона. Это была единственная причина, по которой Пилорат заинтересовался кризисом Селдона, несколько месяцев занимающим умы всего Терминуса и всей Федерации.

Ему было совершенно безразлично, останется ли столица Федерации здесь, на Терминусе, или будет перемещена куда-нибудь. Теперь кризис был объявлен, причем, Пилорат не был уверен в победе Селдона…

Достаточно того, что Селдон появился, и этот день настал.

Чуть позже двух часов дня у изолированного домика на окраине Терминуса остановился наземный кар. Открылась задняя дверца, и из нее вышел человек в форме Корпуса Безопасности, за ним – молодой человек, а следом еще два охранника.

На Пилората это произвело сильное впечатление. Мэр не только знала о его работе, но и явно оценила ее важность. Его будущему спутнику дали почетный эскорт, а ему самому обещали первоклассный корабль, который будет пилотировать этот компаньон. Очень лестно! Очень…

Домоуправительница Пилората открыла дверь. Молодой человек вошел, а двое стражников встали по обеим сторонам у входа. Через окно Пилорат увидел, что третий стражник остался снаружи и что подъехал еще один наземный кар.

Дополнительная охрана!

Странно!

Он повернулся к молодому человеку и с удивлением обнаружил, что знает его. Он видел его на снимках. Пилорат воскликнул:

– Вы – советник! Вы – Тревиз!

– Голан Тревиз. Верно. А вы профессор Янов Пилорат?

– Да, да. Значит, вы будете…

– Мы будем товарищами по путешествию, – деревянным голосом перебил его Тревиз. – По крайней мере, мне так сказали.

– Но вы не историк.

– Нет, не историк. Как вы сами сказали, я – советник, политик.

– Да-да. Но о чем я говорю? Я – историк, зачем нужен второй? Вы можете вести корабль?

– Безусловно!

– Прекрасно, именно это нам и нужно. Великолепно! Боюсь, что я не практик, и если вы – думающий, деятельный человек, то мы составим хороший экипаж.

– В данный момент, – сказал Тревиз, – мои идеи не отличаются блеском, но, похоже, у нас нет выбора, так что попытаемся стать хорошим экипажем.

– Тогда будем надеяться, что я перешагну свою неуверенность в отношении к космосу. Я, знаете ли, никогда не был там. Я – сурок, если можно так выразиться. Не желаете ли стакан чаю? Клауда, приготовь нам что-нибудь. Как я понимаю, пройдет еще несколько часов, прежде чем мы вылетим. Однако я готов хоть сейчас. У меня есть все необходимое для нас обоих. Мэр очень посодействовала. Ее интерес к проекту потрясающ!

– Значит, вы знаете о нем? – спросил Тревиз. – Давно?

– Мэр обратилась ко мне, – Пилорат слегка нахмурился, припоминая – две или три недели назад. Я был счастлив! А теперь, когда я отчетливо осознал, что мне нужен пилот, а не второй историк, – я в восторге, что моим спутником будете вы, мой мальчик.

– Две или три недели назад, – слегка растерянно повторил Тревиз. – Значит, она готовилась все это время. А я… – он замолчал.

– Простите?

– Ничего, профессор. У меня просто дурная привычка бормотать вслух. Вам придется кое к чему привыкнуть, если наше путешествие затянется.

– Конечно, оно затянется, – сказал Пилорат, подталкивая собеседника к столовой, где домоправительница уже приготовила чай. – Мэр сказала, что мы можем путешествовать сколько угодно, что перед нами вся Галактика, и куда бы мы не отправились, мы можем рассчитывать на фонды Основания. Правда, она просила, чтобы мы в этом отношении были разумными. Я, разумеется, обещал это. – Он хихикнул и потер руки. – Садитесь, мой дорогой друг, садитесь. Может быть, это наша последняя трапеза на Терминусе…

Тревиз сел.

– У вас есть семья, профессор?

– У меня есть сын. Он в университете Сантании. Кажется, он химик или что-то в этом роде. Он стал на сторону матери. Она уже очень давно оставила меня, так что, как видите, у меня нет ни обязательств, ни привязанностей.

Уверен, что и у вас нет… Берите сэндвичи, мой мальчик.

– В настоящее время я ничем не связан. Есть женщины, но они приходят и уходят.

– Да, да. Восхитительно, когда это начинаешь понимать. Еще более восхитительно, когда обнаруживаешь, что ничего не нужно воспринимать всерьез. Детей у вас нет?

– Никаких.

– Прекрасно! Вы знаете, я в самом деле в наипрекраснейшем настроении. Признаться, когда вы появились, я был ошеломлен. Но теперь я заметил, что вы чудесно поднимаете дух. Мне необходимо ощущать энтузиазм юности для того, чтобы проложить путь через Галактику. Мы ведь в поиске, вы ведь знаете?.. В замечательном поиске. – Пилорат воодушевился, хотя ни выражение лица, ни интонации вроде бы не изменились. – Ну, я полагаю, вам говорили насчет этого…

Тревиз нахмурился.

– Замечательный поиск?

– Ну да. Бесценная жемчужина скрывается среди десятков миллионов обитаемых миров Галактики, а у нас есть лишь слегка заметный след. Но если мы найдем ее, нас ждет невероятный успех. Если мы с вами выиграем этот приз, мой мальчик – извините, я должен был сказать – Тревиз, потому что не намереваюсь относиться к вам покровительственно – наши имена будут звенеть в веках до конца времен.

– Приз, о котором вы говорите, эта бесценная жемчужина…

– Я, кажется, заговорил в стиле Аркадии Дарелл – знаете, была такая писательница. Неудивительно, что вы выглядите оторопевшим. – Пилорат откинул голову назад, словно собираясь расхохотаться, но лишь улыбнулся. – Уверяю вас, ничего такого глупого и неосуществимого я не имел в виду.

– Но, если вы говорите не о Втором Основании, профессор, тогда О чем же?

Пилорат внезапно стал серьезен.

– А разве мэр не сказала вам? Странно, знаете ли. Я десятилетиями негодовал на наше правительство за его неспособность понять мою работу, а теперь мэр Бранно оказалась такой великодушной.

– Да, – заметил Тревиз, не пытаясь скрыть иронию в голосе, – эта женщина удивляет скрытой филантропией, но она ничего не говорила.

– Значит, вы не знаете о моих исследованиях?

– Простите, нет.

– Вам нечего извиняться. Все в порядке. Я не выставлялся напоказ. Ну, так я вам скажу: мы едем с вами искать – и найдем – потому что у меня в мозгу великолепные возможности – Землю.

Тревиз плохо спал в эту ночь. Он снова и снова обдумывал ловушку, которую старуха подстроила для него, и не находил выхода.

Он был отправлен в ссылку, и ничего не мог поделать. Старуха была тверда и неумолима, и даже не потрудилась как-то замаскировать не конституционность своих действий. Он был лишен прав и как советник, и как гражданин Федерации, а мэр не предприняла даже попытки признать свою вину.

А теперь еще Пилорат, этот старый ученый, который, похоже, не от мира сего, говорит ему об очаровательной старой даме, устроившей все за несколько недель…

Тревиз чувствовал себя мальчишкой.

Он выслан вместе с историком, который называет его «дорогим другом», и, кажется, не находит слов от радости, что начнет поиски – чего? Земли?!

Кажется, бабушку Мула звали так?

Конечно, он тут же спросил:

– Простите меня, профессор, но я полный профан в вашей области. Вам не покажется скучным объяснить мне простыми словами – что такое Земля?

Пилорат серьезно уставился на него, и, немного помолчав, сказал:

– Это – планета. Изначальная планета, на которой впервые появились человеческие существа.

Тревиз изумился.

– Впервые появились? Откуда?

– Ниоткуда. Это планета, на которой человечество развилось путем эволюции из низших животных.

Тревиз задумался, потом покачал головой.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

По лицу Пилората пробежало выражение досады. Он откашлялся.

– Было время, когда на Терминусе не было людей. Потом его заселили люди с других миров. Надеюсь, это вы знаете?

– Да, конечно, – нетерпеливо отозвался Тревиз. Ему не понравилось, что Пилорат вдруг перешел на поучающий тон.

– Прекрасно. Это справедливо и для всех других планет – Анакреона, Сантании, Калгана – для всех. Когда-то в прошлом, все они были колонизированы. Народ прибывал на них с других планет. Это справедливо также и для Трантора. В течение двадцати тысяч лет там возникли великие метрополии.

– А что же там было раньше?